М.Л.Плахова

Б.В.Алексеев

Вверх и вниз по Амазонке

Книга известных художников М. Л. Плаховой и Б. В. Алексеева во многом отличается от научно-популярных книг и рассказов о путешествиях. Все началось с того, что профессиональные художники участвовали в научных экспедициях на научно-исследовательском судне «Дмитрий Менделеев» в Тихом океане, позднее — на корабле «Академик Курчатов» в Индийском океане.

Встреча в океане. Самое синее. Два раза о шлюпке. Ахмед ибн Маджид и Сулейман Махри

9 марта после выхода из Аденского залива встретили «Рифт». Догово­рились с начальником экспедиции «Рифта» Лариным о совместных действиях двух судов в сейшельском районе. Встретились с идущим на родину НИС «Витязь».

Из дневника экспедиции

Алексеев

Увидеть «Витязь» в числе первых мне помогает слу­чай. Третьи сутки с нами плывет удод. Сначала птица летала вокруг, почти касаясь крылом воды, кружила долго и наконец спланировала на мачту. Решил позабо­титься о бедном страннике: добыл жестяную банку, наполнил пресной водой, по вертикальной лесенке с пере­борками влез на площадку фок-мачты и поставил для птицы банку.

Отсюда, с высоты, в необычном ракурсе виден океан — будто находишься в центре огромной, ликующе синим окрашенной чаше. Еще чуть золотится на востоке небо, небольшие ложбинки волн прозрачны, будто проложены легкими лессировками,— какое богатство чистых, откры­тых тонов, сплав сложных оттенков голубых, кобальтово-синих, густо-ультрамариновых!

Природа ворожит красками, словно скупец, переби­рающий драгоценности. Синий цвет поет, вибрирует — просто утро, просто океан — и все бесконечно сложно. Можно писать часами, сантиметр за сантиметром заполняя поверхность холста, с верой в возможность чуда — ухва­тить, передать хотя бы частицу этой живой и гибкой игры красок.

Кажется, солнце выпарило все цвета, оставив лишь си­ний концентрат — певучий, сложный, вобравший свет

небес, особенно контрастный рядом с отваливающей от борта кипящей белоснежной пеной.

Синяя всегда считалась самой дорогой и красивой краской. В XIV веке пользовались ультрамарином, кото­рый делали из драгоценной ляпис-лазури, привозимой с Востока. Удивительно голубая, эта краска не выцветала и не разлагалась в течение столетий. Рядом с ней существо­вала еще одна синяя, так называемая немецкая лазурь, менее дорогая и потому более доступная, та, что добывалась из малахита. Она не хранила густой, насыщенной сине­вы, зато обладала способностью радостно светиться из­нутри.

Однако где удод? Птица исчезла, будто растворилась в синеве. С грустью думаю, суждено ли ей достичь берега, да и безрадостны эти берега — ни ручейка, ни травинки.

И пока оглядываюсь вокруг, вдалеке, как мираж, появляется белая черточка, постепенно принимающая фор­му треугольника. Вскоре все бинокли нацелены на это пятнышко, члены экспедиции высыпают на палубы, всматриваются, оживленно переговариваясь: шутка ли — после трехнедельного пребывания на корабле встретить «земляков», не разминуться в пути.