М.Л.Плахова Б.В.Алексеев |
Вверх и вниз по АмазонкеКнига известных художников М. Л. Плаховой и Б. В. Алексеева во многом отличается от научно-популярных книг и рассказов о путешествиях. Все началось с того, что профессиональные художники участвовали в научных экспедициях на научно-исследовательском судне «Дмитрий Менделеев» в Тихом океане, позднее — на корабле «Академик Курчатов» в Индийском океане. Вверх и вниз " по Амазонке. Чрезвычайное обстоятельство.Вода кажется неподвижной, не грохочет, кидаясь на берег, не швыряет на пирсы пену. Залив загустел, дышит сыростью, самим видом своим вызывая озноб. «Курчатов» возникает внезапно, белый, светлый, с широкой алой полосой на закошенной трубе. По дощатому скользкому трапу с поперечными рейками и влажным тросом вместо поручней с рук на руки плывет багаж: рюкзаки, чемоданы, ящики с таинственными надписями и лабораторными номерами, колбы, баллоны, полиэтиленовые бачки. Грузят весело, суматошно, но споро и с азартом, выполняя привычное дело, не в первый раз отправляясь в путь. Уже входит в силу утро; оставляя бурые проталины, подтаивает непрочный снежок. «Академик Курчатов» постарел: океан не пощадил судно, и, хотя оно только что вернулось из капитального ремонта, вид его оставляет желать лучшего. По вертолетной палубе не пройти: сложены кучей витки канатов, железо неизвестного назначения. Плахова с опаской рассматривает этот натюрморт; теперь ей понятно, почему корабль именуется «зоной повышенной опасности». Что ж, кораблям дано стареть, как и людям,— произносит она с видимым спокойствием, но лицо ее выражает сомнение, доплывет ли корабль до цели в долгом странствии по океану. Мы теперь морские волки, нас на мякине не проведешь! Главное сердце корабля — машины, а не корпус,— назидательно и не совсем уверенно замечаю я.— А двигатели заменены при капитальном ремонте. Это утешает ее, но ненадолго. И хотя я утверждаю, что судно в хорошем состоянии, команда делает все возможное, чтобы свести на нет мои усилия: подтаскивает невесть откуда все новые ржавые детали, сваливая их в кучу на палубе, призванной отныне стать единственной опорой под ногами над океанскими безднами. «Менделеев» все-таки был помоложе! Эка беда! Покрасят корпус — будет как новый! — Ты так думаешь? Но ведь надо иметь что красить. «Витязь», много лет верой и правдой послужив науке, истлел до такой степени, что нога, как картон, протыкала палубные ограждения. — А помнишь публикацию о двенадцатибалльном шторме в Бискайском заливе? Когда танкер пополам переломился? Разговор приобретает опасный крен, пора переводить его в другое русло. По железной лесенке поднимаемся на верхнюю круглую, как бараний лоб, палубу с вырастающей в центре фок-мачтой; порой кажется, мы вновь на «Менделееве», на том же судне, где уютно поскрипывали на «сачкодроме» шезлонги и ожидали своего часа припорошенные снежком турникет и гири.
|