М.Л.Плахова

Б.В.Алексеев

Вверх и вниз по Амазонке

Книга известных художников М. Л. Плаховой и Б. В. Алексеева во многом отличается от научно-популярных книг и рассказов о путешествиях. Все началось с того, что профессиональные художники участвовали в научных экспедициях на научно-исследовательском судне «Дмитрий Менделеев» в Тихом океане, позднее — на корабле «Академик Курчатов» в Индийском океане.

Несколько слов о Северном полюсе. Пищевая цепь и пища для размышлений

Стрелки судовых часов переведены на час вперед по третьему часовому поясу. Живописные отношения все сложнее, тоньше, дыхание Аравийской и африканских пустынь искажает световой спектр, частицы песчаной пыли преломляют свет, окрашивая мир фантастическими рыже-лиловыми красками. Насквозь просвечено желтизной небо, растрепанные редкие облачка мечутся по небосводу, не находя себе места. И как вознаграждение за долгий путь из Европы разливается первый буйный закат.

Просияв всеми оттенками яростно-лимонного, желтого и багрового, небо сливается с водой. Темная полоса повер­ху, темная полоса над самым горизонтом, между ними, сжатый посредине, рдеет огонь. Кто кого? Кажется, оранжевые всполохи уже просочились, стекли вниз, мгнове­ние — и, насытившись светом, вновь вспыхнет плотная за­веса над морем, как вспыхивает от тлеющего уголька ко­стер. Ненадолго светлеет, червонным золотом наливаются воды. Но нет, день окончен, равновесие длится недолго, исход битвы предрешен.

Лишь на секунду опустишь взгляд, оторвавшись от небес, тронешь кистью краски на палитре и... будто не полыхало вокруг, не пылал свет, пытаясь пробиться из тем­ной щели. Нет уже кирпично-горячих охристых тонов, неподвластный земным краскам, растекается сумрак. Вы­скакивает на небеса первая, еще одинокая звезда, будто спешит опередить кого-то, набирает силу, лучится холод­ными, покалывающими стрелками.

Одинокая звезда так и просится на холст, пишу, пока на палубе не вспыхивают бортовые лампы. Теперь бегущие рядом волны кажутся твердыми, вычеканенными из метал­ла, с резкими, острыми гранями.

Увлекшись, опоздал на ужин, а зря: после Суэца в кают-компании появились свежие помидоры и необычные ман­дарины, катаются внутри тончайшей душистой корочки. Обломки веточек еще сохранили отлакированную листву. Такой мандарин и съесть грешно, разве что предваритель­но им налюбовавшись.

Прохладна тихая ночь. Отваливая от бортов, поплес­кивают волны, боковой вете­рок уносит в Аравию дымок из трубы «Курчатова». Мир­но попыхивая, движется наш корабль к Индийскому оке­ану.

Стоим с Иосифом Исаеви-чем Гительзоном на пустой верхней палубе, вспоминаем рейс в Океанию, крошки-атоллы, незабываемые дни на Берегу Маклая, в деревне Бонгу, долгий путь через океан в Австралию... Над головой ярким зеленоватым светом горит Сириус. Погода

не соответствует широте: тропик Рака близко, а тепла нет как нет. Очевидно, по ассоциации с погодой Иосиф Исаевич вспоминает свое пребывание на Северном полюсе, что само по себе примечательно, ибо разговор происходит возле бере­гов Африки.

И как же вы там жили?

Обыкновенно. В палатках. Только лед от снега очи­стили. Вы знаете, на полюсе меня поразило освещение — будто вообще нет источника света, выходишь из палатки и сразу окунаешься в изумительно голубое сияние. А рабо­тали так: пробивали или сверлили во льду отверстие и над полыньей ставили палатку, только тогда можно было рас­полагать в ней приборы.

Трудно представить, что происходило, когда прилетал и садился на лед самолет! Из каждой полыньи фонта­ном извергалась вода, даже из тех, что находились в отда­лении. А спали мы в спальных мешках на туристских рас­кладушках, только с более высокими ножками.