М.Л.Плахова

Б.В.Алексеев

Вверх и вниз по Амазонке

Книга известных художников М. Л. Плаховой и Б. В. Алексеева во многом отличается от научно-популярных книг и рассказов о путешествиях. Все началось с того, что профессиональные художники участвовали в научных экспедициях на научно-исследовательском судне «Дмитрий Менделеев» в Тихом океане, позднее — на корабле «Академик Курчатов» в Индийском океане.

Восьмое марта. Дельфиний визит. Хлеб и наука, или Тысяча двести буханок в рейс

Итак, праздник. Спикер поутих, не слышно суровых распоряжений, звучат лишь нежные мелодии, выбранные по вкусу мужчин для дам. Прекрасной половине челове­чества уже вручены памятные подарки. Приближается время официальных торжеств, и у меня появляется повод извлечь из чемодана красавицу туркменскую шаль, с которой может соперничать разве что шаль испанская. Но главный сюрприз впереди.

— Внимание! В эфире первый спецвыпуск радиогазеты
тридцать шестого рейса «Академика Курчатова».

Во всех отсеках звучит воркующий баритон Федора Пастернака — изысканные вирши посвящены чудесной ладье, плывущей по морям, и, естественно, прекрасным дамам, ее обитательницам. Не обойдена вниманием и я:

«Темной ночью однажды вахтенный штурман уда­ром тяжелым о борт корабля был разбужен... Глянул за борт — там плавает ящик фанерный... На бак был он поднят...»

Столь своеобразным образом доставив меня на судно, радиоузел голосом автора излагает дальнейшие события: «Закрытым тот ящик боцман с собой уволок и под браш­пиль засунул...» Однако любопытные дамы (уже появив­шиеся дотоле на «Курчатове» в качестве наяд и русалок) «брашпиль толпою снесли и, несмотря на запрет, крышку ту мигом сорвали... Дым разноцветный спиралью оттуда поднялся. Марья, художница, в небо с кистями взвилась. Круг над трубой описав, принялась резво над судном порхать, разные краски из складок хитона роняя. Там, где упали они, пышно и ярко ковер из картин расцве­тал...»

Весь вечер радиоузел бодрым речитативом продолжает извещать членов экспедиции, не имеющих честь принадле­жать к прекрасному полу, что «без женщин жить нельзя на свете, нет». В салоне праздничный концерт. После торжественного ужина освобождаем территорию кают-ком­пании для молодежных танцев и отправляемся «в гости» к Гительзону, пригласив для компании Валю Пелевину, кормилицу нашу, пекаря на корабле.

Пелевина, крупная блондинка, сначала немного сму­щена обществом известного ученого, но вскоре рассеяны первые минуты неловкости. Уютно располагаемся в про­сторной каюте Иосифа Исаевича, попиваем по-домашне­му заваренный чай. Валя — ладная, крепко сбитая, из тех русских женщин, что «коня на скаку остановит, в горящую избу войдет». Сложности в жизни у таких натур лишь пробуждают энергию. У Вали нет воспоминаний об остав­ленной на берегу квартире, нет постоянного адреса, нет семьи, ее дом — корабль. У одних личная неустроенность оборачивается отчуждением, у других, наоборот, стремле­нием излить на людей неистраченное душевное тепло. Такова Валя.

— Не надоело плавать? Все-таки пятнадцать лет в мо­
ре — долгий срок.

Валины глаза, светло-серые, красивого разреза, с глубо­ким темным зрачком, смотрят укоризненно.

— Почему надоело? Это мой дом.

А годы идут. Черты лица сохраняют привлекатель­ность, льняные короткие кудряшки вьются надо лбом.